Одну и ту же историю можно рассказывать по-разному.
Вот вчера разместила статью ..., но ведь это Статья в журнал ..., а есть история человеческой жизни. И захотелось внести немного красок в чёрно-белый вариант официального текста. Все равно не спится ...
В самом начале, когда мы договаривались встретиться и обсудить варианты нашей работы, я знала только, что это ... опять онкология ...
На встречу пришла молодая, красивая, улыбающаяся женщина и так спокойно мне говорит: "У меня рак. Я буду получать официальное лечение по протоколу (а это 8 сеансов "химий", операция и облучения). Можно ли со мной поработать ещё и Вашей практикой, чтобы меня поддержать?"
Врачи ... они много знают из того, что должно быть ... один из препаратов, который ей собирались вводить имеет тяжелейший побочный эффект. Обычно больные выдерживают 2, ну 3 курса..., а тут 8 и не один препарат, а два (другой из этой же серии).
И все это говорится спокойно с улыбкой на лице.
Конечно да ..., конечно буду сопровождать.
И мы начали работать ещё до начала введения препаратов. И, конечно, была насторожённость с её стороны, это понятно ... это нормально. Пришла. Легла на стол, проспала 2 часа ... и что-то там происходит, причём неизвестно что.
А потом началась "развлекуха".
После введения препарата состояние должно быть СЛАБЫМ, ну очень ... до лежачего положения ....
А тут ... квартиру убрала, белье погладила, обед приготовила ..., что бы ещё такое сделать. Муж ей вечером говорит: "Может ты все-таки полежишь????".
И появилось больше доверия нашей работе и больше открытости ...
А дальше - больше.
Поскольку перед введением препарата обязателен анализ крови, ... органы кроветворения вылетают первыми, необходим контроль. Сдаёт кровь ... показатель низкий. Вопрос: "А сколько надо?"
- Ну хотя бы четвёрочку.
Через два дня ... сдали кровь (благо в своей клинике можно это сделать быстро для контроля).
- Маловато будет
Через два дня ... шестёрочка
Ещё через день сдает кровь на Каширке ... восьмёрочка.
Она мне говорит: "Я Вам как врач говорю, такое невозможно."
- Ну у Вас, у врачей может и невозможно ..., но ...
Однажды когда, показатель крови достиг 11 единиц, врач в клинике долго пребывал в задумчивости ... "Как Вы это делаете???"...
После этого она прислала мне рассказ:
"ЧИТАТЬ ТОЛЬКО ПРИ НАЛИЧИИ ВРЕМЕНИ
Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? – спросила одна медсестра другую. – Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.
- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, – повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью.
Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет там, за небытием…
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города – сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев … Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла …
- Ну и пусть, - сказала я себе. – Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем.
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.
- Господи! – радовалась я. – Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны ее энергии. Казалось, Любовь стала плотной и в то же время мягкой и прозрачной, как океанская волна. Она заполнила все пространство вокруг, даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной, пульсирующей водой. Мне казалось, все, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила! И это было слиянием мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвертой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: о чем говорить с умирающим человеком? Который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.
Я радовалась: когда бы я еще увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к Жизни – ну разве можно не быть от этого счастливым! Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.
Я искренне удивилась:
- Это что-то изменит?
- Нет, - теперь растерялась врач. – Но вы не можете ходить.
- Почему?
- У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.
Прошел отведенный мне максимум – четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.
Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.
- Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?
- Ну, хотя бы такие. – Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела на меня, что-то пробормотала и ушла.
В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
- Как вы это делаете?!
- Что я делаю?
- Анализы! Они такие, как я вам написала.
- А-а! Откуда я знаю? Да и какая, на фиг, разница?
Лафа кончилась. Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали.
В палате находились еще пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:
- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах свежего снега. К столу неуверенно подтянулись остальные.
- И правда снимает?
- Угу, - со знанием дела подтвердила я, подумав: «А хрен его знает».
Арбуз сочно захрустел.
- И правда, прошло, - сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
- И у меня… И у меня… - радостно подтвердили остальные.
- Вот, - удовлетворенно закивала я в ответ. – Как-то случай у меня один был… А анекдот про это знаешь?
В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даете!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
- А вы не могли бы перейти в другую палату?
- Зачем?
- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжелых.
- Нет! – закричали мои соседки. – Не отпустим.
Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно.
Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали ее похожей на зайчонка. У нее был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у нее обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол. Венчали его бутылки с кумысом, от которого мы быстро забалдели, а потом перешли к танцам. Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:
- Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.
Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила Жизнь ... А врача было жалко. Получалось, что она дура и ошиблась с диагнозом, но быть этого никак не могло, и она это тоже знала.
А однажды она мне пожаловалась:
- Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.
- А какой у меня диагноз?
- Я еще не придумала, - тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
- Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.
Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30 процентов.
Жизнь продолжалась. Только взгляд на нее становился другим. Казалось, что я начала смотреть на мир сверху, и потому изменился масштаб обзора происходящего. А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить, и тогда твои возможности станут безграничными, а все желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью. И никого не будешь обманывать, не станешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так все просто и так все сложно.
Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить ..."
Конечно были и сложные моменты, когда например, видя как хорошо она переносит химию, ей ввели повышенную, непредусмотренную протоколом дозу. Вот тут пришлось очень постараться ...
После четвёртого курса она уговорила врача на УЗИ ... (в её случае это была бессмысленная процедура. Из-за особенности её опухоли каких-либо результатов ожидать было нельзя так рано).
А там, на УЗИ, исчезающая тень ткани. Но поскольку рано, то результаты никто и не смотрел.
И только после того, как она выдала по анализу крови 11 единиц, вот тут-то и пришлось врачу посмотреть историю болезни повнимательней.
А когда обнаружили результаты УЗИ, начались консилиумы ... три в течении недели. И с вердиктом срочно оперировать, пока есть что оперировать, её отправили на стол, напугав, что если дальше так дело пойдёт (а операция в любом случае будет) и не найдут ничего, то будут иссякать всю грудь и грудную мышцу ... Напугали, она и согласилась на операцию. Это потом ей стало понятно, что она просто стала невозможным случаем, и надо было срочно посмотреть, что там у неё внутри происходит ... "этакая мышь белая лабораторная"
Вот тут я забыла начисто про Принципы от возмущения: "Ну дайте доработать. Соблюдайте свой же протокол". Если бы была слоном в посудной лавке, разнесла бы всю посуду вместе с лавкой.
Но выбор всегда за пациентом ..., пришлось смириться ...
Я работала с ней и во время операции и сопровождала после операции ...
И опять невозможное ... через несколько дней, перед выпиской хирург долго тыкал иголкой в поисках лимфы, которая скапливается, и которая обычно должна быть. Причём зачастую пожизненно.
Не нашёл ...
Так до сих пор и нет лимфостаз ... Организм мудрый, он сам найдёт лучшие способы компенсации. Ему только надо не мешать.
А с облучениями вообще был цирк.
Она приходит на сеанс, аппарат ломается. Её ведут в другой кабинет, также история ...
Она мне: "Наташа, не ломайте аппараты. У них там три этажа аппаратуры".
А я что, я ничего ... я только сеанс делаю (сопровождаю) ... она сама (аппаратура) из строя выходит ...
Так мы и "развлекались" всё время ...
И однажды она мне сказала: "Меня пытаются жалеть, а я Благодарна своей болезни. Она остановила меня в той безумной гонке, а которую превратилась моя жизнь. И у меня появился шанс, и я хочу его использовать. И просто радоваться ..."
Интересная штука эта ... Жизнь.
И иногда в мою жизнь входят удивительные люди. Да, они приходят со своей бедой, со своей задачей ... и открывают такие горизонты.
НАМАСТЭ
